15 декабря 2025 года лидеры ключевых стран Европы и Евросоюза — вместе с премьер-министром Великобритании Киром Стармером — опубликовали совместное заявление о «мире для Украины». Формально это документ поддержки дипломатических усилий Дональда Трампа и Владимира Зеленского. Фактически — самый жёсткий и детализированный сигнал Москве за всё время войны: в нём описан не «компромисс ради прекращения огня», а каркас будущей безопасности.

Впервые с 2022 года в одном тексте зафиксирован практически цельный политический консенсус США, Украины и Европы: без оговорок, «разных подходов» и сносок. Лидеры прямо увязывают любой разговор о территориях с предварительным условием: сначала гарантии безопасности, потом всё остальное. Такой порядок — не дипломатическая тонкость, а попытка закрыть главную дыру всех предыдущих «перемирий»: отсутствие механизма удержания мира.

Пожалуй, самый недооценённый фрагмент заявления — не про переговоры и «дорожную карту», а про 800 тысяч украинских военных в мирное время. На бумаге это выглядит как техническая деталь, но по сути это политическое признание: демилитаризации не будет и не может быть.

В эту же логику вписан второй, ещё более резкий пункт — европейская «коалиция желающих», способная действовать внутри Украины: на земле, в воздухе и на море.

Отдельной строкой прописана роль США — и это один из ключевых сигналов, что формат игры меняется. Вашингтон в этом контуре — не «посредник», который балансирует между сторонами и фиксирует позиции, а арбитр и гарант, которому отведены функции, без которых любое прекращение огня превращается в фикцию. Для Москвы это крайне невыгодный сценарий: он сужает пространство манёвра, потому что каждый инцидент превращается из спора в зафиксированный факт с заранее предусмотренными последствиями.

Самый жёсткий элемент заявления спрятан не в эмоциональных формулировках, а в юридической конструкции: обязательство реагировать на будущую агрессию против Украины. Причём реагировать не «по обстоятельствам» и не «после консультаций», а по заранее очерченному набору инструментов — от применения силы до разведывательной и логистической поддержки, а также экономических и дипломатических мер. Формально это не статья 5 НАТО, но по сути — её функциональный эквивалент, вынесенный за скобки: Украина получает механизм, который должен включаться без паузы.

Впервые в одном документе напрямую связаны восстановление Украины, будущие торговые рамки и компенсация ущерба за счёт России.

Отдельно подчёркнуто, что российские суверенные активы в ЕС уже заморожены. В декабре ЕС согласовал режим, который позволяет держать около €210 млрд российских активов «сколько потребуется», снимая риск регулярного продления каждые полгода.

Запад публично фиксирует красную линию: территориальные решения возможны только по воле Украины — и только после того, как появятся работающие гарантии безопасности.

После поколения привычной мирной жизни Европа впервые говорит со своими гражданами языком, который ещё недавно считался немыслимым: готовьтесь к войне.

Как пишет The Wall Street Journal, на фоне попыток Вашингтона добиться сделки по Украине европейские лидеры всё чаще предупреждают о риске прямого столкновения с Россией, а спецслужбы и представители НАТО обсуждают горизонт в несколько лет как окно потенциальной угрозы. Отсюда — не только рост оборонных бюджетов и ускорение военного планирования, но и укрепление критической инфраструктуры, подготовка систем управления на случай кризиса.

В этом контексте декабрьское заявление выглядит не отдельным дипломатическим эпизодом, а верхушкой айсберга: Европа не просто поддерживает Украину — она перестраивает себя под реальность, в которой война на континенте снова считается возможной, а сдерживание должно быть постоянным.

На этом фоне замминистра иностранных дел России Сергей Рябков в комментариях западным СМИ и российским агентствам заявил, что Москва не готова к территориальным уступкам по Донбассу, Запорожью, Херсону и Крыму, объясняя это «фундаментальными элементами государственности» и конституционными рамками. Одновременно он говорил о близости завершения войны и допускал «качественные скачки», которые могут резко изменить динамику. Это стало фактическим ответом и демонстрацией несовпадения логик: Запад пытается построить систему сдерживания «на будущее», Москва — закрывает поле манёвра «по территории».

Финальный пассаж заявления по Украине звучит прямо: теперь Россия должна доказать готовность к миру — согласием на прекращение огня в рамках американского плана. Параллельно прописан второй трек — наращивание давления, если этого не произойдёт. И именно поэтому этот документ важен: он не столько «про мир», сколько про то, какой станет война, если мира не будет. Украина встраивается в западную систему безопасности без формального вступления в НАТО, но с военными гарантиями и деньгами. Европа демонстрирует готовность действовать силой не только на словах, а США возвращают себе роль гаранта. Иллюзии, что время работает на Кремль, в этом тексте нет.