За два с лишним года — больше миллиарда рублей доходов, за 14 лет на госслужбе — недвижимости минимум на 7,5 млрд. Эти цифры относятся к Кириллу Дмитриеву — главе Российского фонда прямых инвестиций, спецпредставителю Путина по международному экономическому сотрудничеству и одному из ключевых переговорщиков с командой Дональда Трампа по Украине.
Восхождение
Кирилл Дмитриев родился в 1975 году в Киеве и учился в школе, где делали ставку на математику и точные науки. В начале 1990‑х он уезжает в США. Сначала — два года в Foothill College в Калифорнии, затем поступление в Стэнфорд. Университет он заканчивает с отличием: красивая строчка в резюме будущего «инвестиционного технократа». После Стэнфорда — работа в Goldman Sachs и McKinsey. Это те самые институции, которые в России принято называть «кузницей глобальной элиты». Потом — MBA Гарвардской бизнес‑школы, ещё один обязательный маркер «своего человека» для западных финансовых кругов.
В нулевые Дмитриев возвращается поближе к России и Украине, но уже не как эмигрант, а как молодой, хорошо упакованный финансист. Он работает в Delta Private Equity — фонде прямых инвестиций, выросшем из американо‑российской программы «Россия–США» времён Клинтона. Потом переходит в украинский фонд Icon Private Equity с капиталом около $1 млрд.
В этот период он — классический представитель глобального финансового класса: работает с крупными сделками, привлекает западные деньги в «перспективные рынки» и аккуратно наращивает сеть контактов между Москвой, Киевом, Лондоном и Нью‑Йорком.
В 2011 году в России придумывают новый инструмент — Российский фонд прямых инвестиций (РФПИ). На бумаге идея выглядит красиво: государство выделяет фонду $10 млрд, фонд вместе с иностранными инвесторами вкладывает эти деньги в «лидирующие российские компании», Россия получает не только нефть и сырьё, но и технологии. Директором фонда становится Кирилл Дмитриев.
С этого момента он уже не просто менеджер, а человек, который распоряжается бюджетными миллиардами. Фактически — «кошелёк окружения Путина». Параллельно с работой в РФПИ Дмитриев начинает стремительно обрастать постами в госкомпаниях: входит в совет директоров «Газпромбанка», занимает кресла в советах директоров «Ростелекома», РЖД, «Транснефти», «Россетей», сидит в наблюдательном совете «Алросы».
Личная жизнь только усиливает его политический вес. Дмитриев женится на Наталье Поповой — подруге младшей дочери Путина Катерины Тихоновой и её заместительнице в фонде «Иннопрактика». После этого, по выражению одного из западных изданий, он становится человеком «с устойчивым доступом к самому верху».
Наталья Попова в этой истории — не просто «контакт с Кремлём», а прямой доступ в очень узкий круг людей, которые появляются на семейных мероприятиях Путиных и распоряжаются миллиардами под прикрытием «поддержки науки и инноваций». В той же «Иннопрактике» работает и её брат Павел Попов, который, по данным ФБК, получает более 1,1 млн рублей в месяц — сумму, о которой большинство реальных учёных могут только мечтать.
Если убрать витрину, становится видно: именно через Попову и её семью выстраиваются и замыкаются личные связи и значительная часть имущества Дмитриева. Параллельно Наталья строит себе публичный образ. Она снимает и ведёт сразу несколько передач — от псевдонаучно‑популярных до откровенно «патриотических» — на федеральных каналах и в онлайн‑сервисах. В официальных биографиях её называют «учёной», «популяризатором», «общественным деятелем». Но если смотреть на цифры и источники денег, становится очевидно: значительная часть этих проектов существует не потому, что их смотрит аудитория, а потому, что их финансируют госструктуры и близкие к Кремлю компании.
Именно связка — «подруга дочери президента + глава госфонда» — открывает Кириллу Дмитриеву двери в самые закрытые кабинеты. Попова даёт ему статус своего среди людей Тихоновой, «Иннопрактики» и путинского окружения; он приносит в эту связку доступ к государственным миллиардам и международным сделкам. Вместе они превращаются в то, что можно назвать идеальной ячейкой новой путинской элиты: внешне — успешная, образованная пара, а по сути — узел, через который проходят и деньги, и влияние, и неформальные встречи с Путиным и его ближайшим кругом.
Financial Times прямо пишет: именно брак с подругой дочери Путина сделал Дмитриева «могущественной фигурой» — человеком, к которому прислушиваются и в Кремле, и в ближневосточных монархиях, и в западных деловых кругах.
В феврале 2025 года Путин делает следующий шаг: официально назначает Дмитриева спецпредставителем по инвестиционно‑экономическому сотрудничеству с зарубежными странами. К этому моменту сам Дмитриев уже числится в санкционных списках США, Великобритании, ЕС, Канады, Австралии и других стран как близкий соратник Путина и глава фонда, который Минфин США называет «известным кошельком для Путина и его ближайшего окружения».
Из материалов спецпрокурора Роберта Мюллера и журналистских расследований известно, что ещё с начала 2010‑х Дмитриев выполнял функции неофициального эмиссара Путина в странах Персидского залива.
Ливано‑американский лоббист Джордж Нейдер, советник наследного принца Абу‑Даби Мухаммеда бен Заида и де‑факто посредник между ближневосточными элитами и Кремлём, в показаниях описывал Дмитриева как «переговорщика Путина в регионе» и человека, через которого он передавал позицию Кремля принцу. Позже Нейдер признал вину по обвинениям в хранении детской порнографии и сексуальной эксплуатации несовершеннолетних и получил 10 лет тюрьмы в США.
После победы Дональда Трампа на выборах 2016 года Дмитриев, по данным Мюллера, просит Нейдера познакомить его с людьми из переходной команды Трампа. Тот организует встречу на Сейшельских островах в январе 2017‑го между Дмитриевым и американским миллиардером Эриком Принсом, основателем ЧВК Blackwater и крупным спонсором Трампа. Цель — наладить неофициальный канал связи Москвы с окружением избранного президента США, минуя официальные дипломатические контакты.
Параллельно Нейдер знакомит Дмитриева с инвестбанкиром Риком Герсоном — другом Джареда Кушнера, зятя Трампа. В декабре 2016 — январе 2017 года они вместе готовят «план примирения между США и Россией».
По пересказу Mueller Report и аналитических материалов, этот план включал пять пунктов: совместная борьба с терроризмом, нераспространение оружия массового уничтожения, экономические инициативы, постоянный диалог по спорным вопросам и «правильная коммуникация» между «ключевыми людьми» двух стран. Герсон передал документ Кушнеру, а тот — Стиву Бэннону и госсекретарю Рексу Тиллерсону. Дмитриев в переписке интересовался, «что сказал босс» — под «боссом» он подразумевал Путина.
После возвращения Трампа в Белый дом Кирилл Дмитриев становится тем самым «невидимым» игроком, чьё имя редко звучит в новостях, но без которого не сходятся ключевые комбинации. Именно он участвует в громких обменах заключёнными между США и Россией — в том числе в сделке, когда американского учителя Марка Фогеля меняют на россиянина Александра Винника. Спецпосланник Трампа Стив Уиткофф потом отдельно подчеркнёт роль некоего «Кирилла», который «сыграл большую роль и свёл две стороны».
В 2025 году он уже один из ключевых участников российской делегации на переговорах в Саудовской Аравии. Там обсуждается новый «мирный план» по Украине, параллельно прорабатываемый командой Трампа в Майами и Эр‑Рияде, и Дмитриев фигурирует как один из его соавторов. Он сидит за столом, когда решается, на каких условиях Кремль готов говорить с Вашингтоном.
И всё это происходит на фоне того, что и сам Дмитриев, и возглавляемый им РФПИ формально находятся под блокирующими санкциями США. То есть для американского Минфина он — токсичный актив, которого надо отрезать от финансовой системы. Но для реальной политики он по‑прежнему остаётся удобным каналом к Путину.
Семейный капитал
Проект «Можем объяснить» проанализировал утечки налоговых данных и восстановил картину доходов Дмитриева с марта 2023 года. По их данным, за два с половиной года спецпредставитель Путина и глава РФПИ получил не менее 1,011 млрд рублей — и это при том, что по многим месяцам данные отсутствуют.
Официальная зарплата в РФПИ.
Диапазон — от 3,1 до 6,7 млн рублей в месяц. Средняя зарплата выросла за счёт последних периодов примерно на 40% — до 5,6 млн в месяц в первой половине 2025‑го. Всего на должности гендиректора РФПИ за три года он заработал минимум 136,5 млн рублей.
Газпромбанк.
В июле Дмитриев получил от Газпромбанка 309,5 млн рублей единовременным платежом. Он входит в совет директоров банка, но в данных не указано, что это — дивиденды, бонус или иная форма вознаграждения. Около 132 млн рублей он держал на вкладах в этом банке и дополнительно получил 19 млн процентов.
Другие госкомпании.
Дмитриев регулярно получает выплаты от «Транснефти», «Ростелекома», «Алросы» — везде он член советов директоров или наблюдательных советов. В утечках есть конкретные суммы лишь за отдельные месяцы:
от «Алросы» в июне — 6,4 млн рублей,
от «Ростелекома» в феврале и мае — по 4 млн рублей.
Новая должность в «Транснефти».
Судя по копии трудовой книжки, в 2025 году у Дмитриева появляется ещё одно постоянное место работы в «Транснефти» (компании, которую возглавляет бывший чекист и давний знакомый Путина Николай Токарев). В 2023 году он уже получал там выплату в 10,2 млн рублей как член совета директоров.
Суммарно за период с марта 2023‑го по середину 2025‑го в доступных данных — 1,011 млрд рублей доходов. При этом сами журналисты подчёркивают: по многим месяцам налоговой информации просто нет, так что реальная сумма, вероятно, выше.
Официальная легенда РФПИ выглядит благопристойно: это суверенный фонд с капиталом $10 млрд, который должен вместе с крупными иностранными инвесторами вкладываться в «лидирующие российские компании», развивать регионы и модернизировать экономику.
На практике в 2022 году США, а затем и другие страны ввели против РФПИ и Дмитриева персональные санкции, прямо описав фонд как «кошелёк для Путина и его ближайшего окружения», созданный для привлечения денег из‑за рубежа.
Сама структура фонда и реальная доходность его инвестиций непрозрачны: в отличие от, например, норвежского нефтяного фонда, где публикуется вся отчётность, по РФПИ понять эффективность крайне сложно.
По данным расследования «Важных историй», основанного на архиве почты Кирилла Шамалова, в декабре 2012 года Дмитриев, уже будучи главой РФПИ, отправил тогдашнему зятю Путина конфиденциальную презентацию фонда о планах войти в капитал «Ростелекома».
Сделка была публично объявлена только в августе 2013‑го и закрыта в октябре. С июля по октябрь 2013 года акции «Ростелекома» выросли примерно на 30%. То есть близкий к семье Путина бизнесмен заранее получал инсайдерскую информацию от госфонда, который распоряжается бюджетными деньгами.
РФПИ участвовал в ключевой сделке по финансированию проекта «Запсибнефтехим» компании «Сибур» на 3,3 млрд долларов в тот момент, когда Кириллу Шамалову принадлежало около 21% «Сибура». Фактически государственный фонд вкладывался в проект, где зять Путина был одним из главных бенефициаров.
Во время пандемии COVID‑19 Дмитриев превратился в главное лицо промо‑кампании вакцины «Спутник V». РФПИ отвечал не только за финансирование, но и за международные поставки.
Расследование The Moscow Times и OCCRP показало, что Россия отдала эксклюзивные права на перепродажу вакцины дубайской фирме Aurugulf Health Investments, связанной с членом правящей семьи ОАЭ шейхом Ахмедом Далмуком аль‑Мактумом.
Ключевые детали схемы:
официальная цена «Спутника V», заявленная РФПИ, была около $9,95 за дозу;
в Гане правительство подписало контракт на 3,4 млн доз по $19 за дозу — маржа посредника составляла около $30 млн;
в Гайане — ещё беднейшей стране Южной Америки — власти покупали вакцину по $24 за дозу через ту же схему;
в Пакистане и Ливане частные компании покупали вакцину через Абу‑Даби, переплачивая по сравнению с заявленной ценой России более чем вдвое.
Правительства этих стран в официальных заявлениях отмечали, что пытались договориться о поставках напрямую с российским правительством и РФПИ, но в итоге им указывали на посредника в Эмиратах.
ФБК, The Insider, The Moscow Times и другие медиа сопоставили данные Росреестра, иностранных реестров и корпоративной отчётности и пришли к выводу: семья Дмитриева владеет недвижимостью как минимум на 7,5 млрд рублей в России, Франции, Монако и ОАЭ.
До назначения в РФПИ (до 2011 года) у Дмитриева были:
дом площадью около 500 м² в коттеджном посёлке под Москвой;
квартира примерно 150 м² в доме на Озерковской набережной в Москве.
Совокупная стоимость этих активов — порядка 420 млн рублей.
После перехода на госслужбу начался экспоненциальный рост.
Москва‑Сити.
В 2011 году жена Дмитриева Наталья Попова покупает 200‑метровое помещение в комплексе «Город столиц» за 157 млн рублей. Там регистрируются совместные компании Поповой и Катерины Тихоновой. Позже семья приобретает ещё четыре помещения в небоскрёбе Neva Towers общей площадью около 810 м² стоимостью около 810 млн рублей.
Центр Москвы.
Две квартиры на Малой Бронной суммарной стоимостью около 1,8 млрд рублей — это один из самых дорогих жилых домов в городе. Квартира в ЖК «Кутузовский 12» площадью 142 м², купленная Поповой в 2020 году за 213 млн рублей.
ЖК «Остров фантазий».
Две квартиры общей площадью 620 м², оформленные на брата Натальи Поповой Павла. Ещё одна 200‑метровая квартира — уже на саму Попову. Общая стоимость трёх объектов — примерно 468 млн рублей.
Барвиха (Рублёвка).
В 2017 году 70‑летняя мать Натальи Поповой, Маргарита Попова, становится владельницей дома площадью 1500 м² в Барвихе. Оценка — около 1,25 млрд рублей. Деньги на покупку, по данным расследования, дал кипрский офшор Giscono Holdings Limited, зарегистрированный на отца Дмитриева Александра и Наталью Попову.
Согласно ФБК и The Insider, родственникам Дмитриева принадлежат:
- вилла на мысе Антиб (Лазурный берег) примерно за 6,5 млн евро, оформленная на компанию Veles Property из Монако (вероятно, названную в честь домашнего сервала Поповой по кличке Велес);
- квартира в элитном комплексе Parc du Cap там же, на Лазурном берегу;
- квартира в шале в Куршевеле, одном из самых дорогих горнолыжных курортов мира.
Формально владельцами выступают офшорные структуры Veles Property и Rocket Holdings, последнюю в 2018 году учредил 70‑летний Александр Дмитриев, отец Кирилла. Общая стоимость французской недвижимости ФБК оценивает в 16 млн евро (около 1,5 млрд рублей).
В 2022 году на отца Дмитриева оформляют две соседние квартиры в жилом комплексе IL Primo в районе Burj Khalifa, в Дубае. Общая площадь — около 980 м², фактически целый этаж. Оценка на момент покупки — почти 8,5 млн евро.
Все эти активы появились уже после того, как Дмитриев возглавил РФПИ и стал важной фигурой в системе путинской власти.
В результате: до госслужбы — активы примерно на 420 млн рублей. После 14 лет во главе госфонда и с портфелем политических поручений — 7,5 млрд рублей, рост почти в 20 раз.
Если сложить вместе все «белые» потоки Кирилла Дмитриева, картина получается впечатляющей, но всё равно недостаточной. Зарплата гендиректора РФПИ — десятки миллионов рублей в год. Вознаграждения за участие в советах директоров госкомпаний — уже к 2020‑му около пятидесяти миллионов ежегодно. К этому добавляется примерно миллиард рублей за два с половиной года, который журналисты восстановили по утечкам ФНС: выплаты от Газпромбанка, проценты по вкладам, гонорары от «Транснефти», «Ростелекома», «Алросы» и других госструктур.
Даже если поверить всем этим цифрам целиком и сложить их в самую благоприятную для Дмитриева сторону, получается сумма, которой всё равно не хватает, чтобы легально прийти к тому, что мы видим в реестрах. Недвижимость минимум на 7,5 млрд рублей. Шале в Куршевеле. Вилла на Лазурном берегу. Целый этаж в элитной башне в Дубае. Образ жизни не просто высокооплачиваемого менеджера, а международного бизнес‑барина, который привык выбирать между Лазурным берегом и ОАЭ, а не между «Сочи» и «Барвихой».
Разрыв между доходами и имуществом — слишком большой, чтобы списать его на «удачные инвестиции». В любой нормальной системе это называлось бы классическим признаком незадекларированного обогащения. Но в случае Дмитриева есть ещё одна важная деталь — он встроен в правовую серую зону. Формально он не чиновник, а руководитель фонда. Он не относится к тем категориям госслужащих, которые обязаны ежегодно публиковать декларации о доходах и имуществе. Он не министр, не депутат, не губернатор, а значит, может молча держать при себе ответ на вопрос: «Откуда всё это?»
Элита после Путина
Кирилл Дмитриев — очень удобный пример того, как выглядит новая путинская элита. Снаружи это люди с правильным западным резюме: Стэнфорд, Гарвард, консалтинг, банки. В другой реальности они бы модернизировали страну, строили бы нормальные институты, отчитывались перед парламентами и аудитами. В российской реальности этот багаж превращается в другое: в язык, на котором удобнее всего объяснять ближневосточным принцам, китайским чиновникам и американским лоббистам, почему стоит иметь дело именно с Кремлём и его окружением.
Созданный для развития экономики суверенный фонд с капиталом в десять миллиардов долларов становится не прозрачным «пенсионным кошельком нации», как в Норвегии, а гибким инструментом влияния и личных договорённостей. Через него строятся особые отношения с элитами Саудовской Аравии и ОАЭ, через него же ведутся сомнительные схемы с поставками вакцины «Спутник V» по завышенным ценам через аффилированные структуры в Эмиратах, через него оформляются совместные «инвестплатформы», где политические интересы Кремля и частные интересы узкого круга людей совпадают до рубля.
Там же, в одних и тех же руках, концентрируется и теневая дипломатия. Тем, чем в нормальной стране занимался бы МИД, у Путина занимаются такие «спецпредставители», как Дмитриев. Именно он в переписке с посредниками пишет «мой босс — Путин», когда продаёт очередной «план примирения» с США. Именно он ещё в истории Мюллера набрасывает «дорожную карту» улучшения отношений с администрацией Трампа, а потом уже в 2020‑х годах обсуждает новые «мирные инициативы» по Украине с той же самой политической тусовкой. Формально он про инвестиции; по сути — один из проводников внешней политики, только без публичной ответственности.
И всё это происходит параллельно с экспоненциальным ростом личного состояния. На бумаге сам Дмитриев почти ни при чём, но стоит собрать все эти куски вместе — и перед нами исчерпывающий список его интересов.
Поэтому, когда говорят, что «после старой гвардии придут другие, молодые, современные, честные», достаточно один раз внимательно посмотреть на биографию Кирилла Дмитриева. Это и есть «следующее поколение» путинских управленцев.