Сергей Шойгу любит говорить о Сибири так, будто это его личный проект — «сибиризация», новые города, кластеры и технологический рывок на триллионы рублей. Но за мечтой о великих стройках скрывается совсем другая география: закрытые заимки, юрты с золотыми крышами, «стрелковые комплексы» в виде курортов и старая команда, которая много лет умела превращать государственные мегапроекты в частные владения.
«Я считаю, что это очень правильное и такое ёмкое выражение — „сибиризация“. Давно надо было это сделать», — зтаким образом он как-то отреагировал на предложение губернатора Иркутской области Игоря Кобзева включить регион в будущий кластер переработки цветных, редких и редкоземельных металлов в Ангаро-Енисейской долине. По словам Кобзева, там находятся 11 крупных месторождений.
«Ангаро-Енисейская долина» — проект создания инновационного научно-технологического центра в Сибири. Проект объединяет промышленность, науку, образование и государство в единую экосистему для производства технологий и кадров. Цель — превратить ресурсный потенциал Сибири в источник устойчивого развития страны. Проект реализуется на территориях Красноярского края, Иркутской области, Хакасии и Тывы.
Общий объём инвестиций в кластер глубокой переработки критических металлов в Ангаро-Енисейском макрорегионе оценивается более чем в 700 млрд руб. Количество новых рабочих мест составит не менее 3,5 тыс. Проект считается стратегическим в России и находится на контроле Владимира Путина, — заявил Шойгу.
Ранее Шойгу выдвигал и другие идеи «возрождения» Сибири. По его задумке, развитие региона должно опираться на достойные зарплаты, субсидии и льготы для людей: «И в период Российской империи, и в советское время государство стремилось создать такие условия, чтобы граждане добровольно и с радостью ехали в Сибирь строить и развивать народное хозяйство».
Однажды по дороге из Абакана в Минусинск Шойгу вспоминал, как здесь планировали построить Электроград — город на 250 тысяч жителей с заводами высоковольтного оборудования, под который уже тянули дороги и инфраструктуру. Теперь на месте закрытого Минусинского электрокомплекса собираются развивать кластер глубокой переработки цветных и редкоземельных металлов, чтобы вдохнуть жизнь в медленно умирающий город.
Осматривая площадку, Шойгу настаивал на комплексной застройке, но остался недоволен тем, что часть земель не переведена в нужную категорию и не принадлежит государству, хотя в крае после муниципальной реформы, как уверял губернатор, «всё в одной юрисдикции». Завершая осмотр, секретарь Совбеза только заметил: «Здесь мечта, а не жизнь: 300 солнечных дней в году».
В том же духе министр предлагал построить город-спутник Саяногорска — базовый центр для бизнеса, Саяно-Шушенской и Майнской ГЭСв. По словам Шойгу, у такого города «огромный потенциал», который лишь ждёт своего часа.
Он напомнил, что мечтал о новых сибирских городах ещё со времён работы на стройке первой очереди Саяногорска и вновь вернулся к своим старым идеям — о переносе столицы в Сибирь и городах-миллионниках. Представители «Русала» согласились, что у Саяногорска «большой потенциал», а сам Шойгу заявил, что здесь можно построить то, чем будут гордиться не только сибирские, но и российские архитекторы — этим он и завершил своё сибирское турне.
«Я очень хочу вернуться в Сибирь и построить там один, а лучше ещё два города! И верю, что моя мечта осуществится», — говорил в интервью уроженец Тувы Сергей Шойгу.
Города он так и не построил. На карте Сибири до сих пор — ни одного нового мегаполиса имени министра обороны. Зато в тувинских горах и на берегах сибирских озёр появилось кое-что другое: закрытые заимки, личные базы отдыха и юрты с золотыми крышами. Сибирь, которую Шойгу обещал «возродить», стала прежде всего декорацией для VIP-туризма и планов на очередную «пиловку».
Караташ: заповедник не для всех
В тот день, когда в сводках Кремля лаконично сообщили, что Путин и Шойгу «высадились в тайге», их самолёты спецотряда уже садились в Абакане — ворота к давно облюбованной шойгинской заимке «Караташ», бывшему заказнику, превращённому в закрытую территорию «для своих».
Именно отсюда министр годами водил президента по своим сибирским владениям: катал на вездеходах по Саяно-Шушенскому заповеднику, водил на рыбалку за щукой, устраивал ночёвки в палатках с походным «камином», показывал берлоги медведей и видеоловушки со снежными барсами и маралами, которые, по словам Путина, «чуть не сбили» их машину.
Земли вокруг Караташа оформлялись на нужных людей, местным жителям объясняли ограничения «заботой о природе», а губернатор Виктор Зимин, давний знакомый Шойгу по стройкам 1980-х, фактически исполнял роль персонального егерея для президента и министра, пока в 2018 году не проиграл выборы и кремлёвские релизы не начали стыдливо заменять «Хакасию» расплывчатой формулой «Сибирский федеральный округ».
Всего, по открытым данным, Путин и Шойгу отдыхали в Сибири не менее двадцати раз, дважды — в 2021-м, и каждый такой «мужской отпуск» становился для Шойгу возможностью не только демонстрировать свой личный сибирский театр, но и уговаривать президента на новые мегапроекты — от городов-спутников до многомиллиардной «сибиризации» с сетью новых городов.
Заветная юрта
Если у любого тувинского пастуха спросить, что такое юрта, он опишет простой дом: войлок, низкая дверь, печь, чай с молоком и дохуром. Юрта Сергея Шойгу на реке Хемчик не имеет к этому почти никакого отношения.
В местечке Шанчи-Аксы, на территории природного парка «Убсунурская котловина», среди десятков километров пустой тайги внезапно вырастает огромное здание — на фоне окрестных селений оно выглядит как инопланетная станция. Специально для него от деревни Шанчи через 14 километров природного парка протянули линию электропередач.
На первом этаже — номера, всегда готовые к приёму гостей, и, судя по трубе, баня. Крыша первого этажа — это терраса, на которой стоит капитальная юрта с золотой крышей.
Внутри — большой прямоугольный стол с явно выделенным центральным местом и телевизор. Никакого «юртного» быта, только тщательно продуманная картинка: место, где можно одновременно и «почувствовать себя кочевником», и в любой момент включить новости.
Формально юрта строилась как туркомплекс с участием государства. Но забронировать там номер невозможно. Местные жители райцентра Чаа-Холь вспоминают, что видели там Путина и Шойгу уже в 2010 году. Для остальных — в том числе жителей самой Тувы — юрта закрыта.
Символическая архитектура получилась честной: государство строило «туркомплекс», который превратился в частный павильон двух людей — президента и его министра.
«Тайга» и озеро без кадастра
Юрта на Хемчике — не единственное место силы на родине Шойгу. Второй объект — участок «Тайга» природного парка «Тыва», примерно в 30 километрах от Кызыла. Это закрытая территория: охрана запрещает снимать её даже с воздуха. На земле — несколько домов, хозяйственные постройки и маленькое футбольное поле. Огромное главное здание ещё строится.
Особая деталь: участок до недавнего времени числился в аренде у… водителя главы Тувы. Для региона, где половина населения живёт на пособия и сбор дикорастущей конопли, водитель, арендующий «золотую» землю под VIP-дачу, — это отдельный жанр.
Третий объект — «заимка» на озере Ак-Аттыг-Холь, где Путин и Шойгу рыбачили в 2013 году. Этого места нет на кадастровой карте: юридически оно как бы не существует. Но спутниковые снимки показывают несколько зданий и вертолётные площадки. Добраться туда можно только на вездеходе или вертолёте. База круглогодично охраняется.
Сотни километров вокруг — сёла без дорог, без работы и без детских садов. Но на секретных берегах озера всё есть: связь, транспорт, инфраструктура и главное — тишина, в которой никто не задаёт лишних вопросов.
Спортивно-стрелковый комплекс для души
В 2020 году Минобороны выделило 20 гектаров на острове Русский под «спортивно-стрелковый комплекс» — распоряжение подписал тогдашний замминистра Тимур Иванов. На бумаге — тренировочная база, в реальности — спрятанное в бухте роскошное шале «Гекуро» в японском стиле, названное в честь редкого сорта зелёного чая.
Вместо полигонов и тиров — семь капитальных построек, «дом для отдыха гостей» на полтысячи квадратных метров, дома «для временного пребывания», вертолётная площадка, 20-метровый плавучий пирс, баскетбольная площадка, детская зона, пляжный домик, скалодром, костровые ямы и даже пасека.
На кадастровых планах всё это по-прежнему числится как «тренировочная база спортивно-стрелкового комплекса», а участок относится к военному лесничеству Минобороны и используется высокопоставленными чиновниками из центрального аппарата ведомства.
Стройку вела компания «ПКБ Парус», связанная с бизнес-структурами давнего друга Путина Геннадия Тимченко и его зятя Глеба Франка: фирмой руководит Денис Строителев, которого в ряде публикаций называют бывшим высокопоставленным сотрудником ФСБ, близким к Тимченко. Особняки в восточном стиле — узнаваемая слабость Сергея Шойгу, а Тимченко, по данным расследований, уже помогал зарабатывать его дочери, поэтому не исключено, что «Гекуро» проектировался под вкусы бывшего министра или его окружения.
Летом 2024 года стройнадзор Минобороны через суд добился штрафа для «ПКБ Парус» за самоуправство, но материалы дела засекретили. Это произошло на фоне арестов ключевых людей из команды Шойгу, включая самого Иванова, и отставки министра обороны — теперь курорт на острове Русский может стать очередным эпизодом в коррупционных делах его бывших подчинённых.
Сибирский отдых
Совместный отдых на камеру выгоден обоим. Путин получает выверенный образ «простого мужика», который ездит в тайгу, ночует в палатке, жарит мясо, ловит щуку и с восхищением рассказывает, как «чуть не сбили» машину маралы. Шойгу — статус незаменимого спутника: не просто министра обороны, а хранителя «своей» Сибири, человека, который водит президента по заимкам, юртам и заповедникам, показывая ему тщательно вычищенные маршруты своего влияния.
Во время этих поездок Шойгу рассказывал Путину не о миллиардах, а о триллионах бюджетных рублей — идеальном объёме для старой, хорошо обкатанной команды, которая десятилетиями работала под ним в МЧС, Московской области и Минобороны. Скандалы и аресты вроде дела Тимура Иванова лишь показывают, как именно умеет работать эта система с военными лесничествами, «стрелковыми комплексами», превращёнными в закрытые курорты, и другими объектами на погонах.
Посадки отдельных генералов команду не разрушили — костяк остаётся тем же и вполне готов переключиться с «освоения» ведомственных бюджетов на «освоение» сибирских. Если поручить Шойгу и его людям новый большой поход в Сибирь, опыт того, как превращать государственные мегапроекты в сеть приватных владений, у них уже есть.
Рельсы, которые никуда не ведут
В 2011 году Владимир Путин торжественно забивает серебряный костыль в первый пролёт железной дороги в Туву. Это должна быть первая железная дорога региона, началась большая стройка, в которой Шойгу легко увидел бы воплощение своей мечты о «двух новых городах».
С тех пор прошло больше десяти лет. В Туве по-прежнему нет железной дороги. Те же двадцать метров рельсов, на которые Путин забивал серебряный костыль, так и остались единственным участком полотна. Сам костыль, к слову, украли.
Зато уже в следующем году после церемонии Сергей Шойгу становится министром обороны.
Оленевод особого назначения
В официальной биографии Сергея Шойгу подчёркивают: сын тувинской земли, выросший среди пастухов и оленеводов, пробился на самый верх. В пропагандистских сюжетах он — почти мифический герой, который ведёт Россию через тайгу и войну.
Но если отойти от золотых рамок и сказок, картина меняется.
Сибирь, о которой он говорит с такой нежностью, стала его личным проектом — территорией, где романтика «настоящего кочевника» сливается с хищным интересом чиновника, чьё имя раз за разом всплывает в историях о распиле бюджетных триллионов.
Оленевод особого назначения не пасёт больше оленьи стада: он пасёт целую страну, возникая в самых лакомых секторах экономики. Для него Сибирь и её люди — всего лишь удобная декорация для новой масштабной «пиловки».